Устранение частной собственности на средства производства не позволило совершить диалектический скачкообразный переход к более качественной общественной и экономической организации, основанной на новом социалистическом, якобы, образе хозяйствования. Более того, советское государство продемонстрировало свою полную несостоятельность, значительно уступив в неравном соперничестве с действительно развитыми капиталистическими странами. Обещанное коммунистическое изобилие обернулось необходимостью почти что постоянного нормирования и без того достаточно скудного потребления. Так и не преодолев врожденные системные пороки, нежизнеспособный общественно-экономической строй приказал долго существовать всем остальным, вызвав этим, не совсем прискорбным фактом всеобщее разочарование социалистической и коммунистической идеями.
Вместе с тем несправедливость системы тотального централизованного распределения совокупного результата общественного производства не отменяет, не вызывающую никаких сомнений, несправедливость основанного на частной собственности общества. Именно этим обстоятельством обусловлена справедливость взаимных злобных обвинений, которыми усердно обмениваются, только что проявившие свою полную недееспособность, неутомимые борцы за наше общее светлое прошлое, с одной стороны, и наемные радетели светлого настоящего и лучезарного будущего для избранных, со стороны другой. Многочисленные идеологические шарлатаны, подобно назойливым ярмарочным зазывалам, соблазняют прохожий люд: одни – красочными описаниями легкомысленных прелестей общества почти что полной вседозволенности, другие – строгими, почти что монументальными изображениями неведомых никому преимуществ общества всеобщей справедливости. Вот и мечется, растерявшийся от обрушившегося на него обилия неизведанных ранее впечатлений, народ между демократическими и коммунистическими политическими балаганами, выбирая, всяк для себя, зрелище наиболее соответствующее либо его порочным наклонностям, либо неизбывным заблуждениям относительно возможности достижения одним махом призрачной химеры в виде общества всеобщего благоденствия. В действительности соблазнительные обещания и заманчивые химеры оборачиваются затем для подавляющего большинства дилеммой, возникающей перед персонажами известных народных сказок: «Направо пойдешь – рабочим будешь. Налево завернешь – трудящимся окажешься». Не видать к достойному человеческому бытию ни дороги, ни, даже, указателя в непроходимое бездорожье. Для того, чтобы разобраться в полной непроглядности дремучих политических дебрей, необходимо, прежде всего, выявить ту общую основу, на которой покоится несправедливость советской системы тотального централизованного распределения и несправедливость основанного на частной собственности общества.
С возникновением и распространением отношений товарообмена, посредством которого человек все в большей и в большей мере удовлетворял свой интерес к результатам чужого труда, последовательно возникли отношения между рабовладельцем и рабом, феодалом и крепостным, капиталистом и рабочим. Все эти отношения являются отношениями между участниками совместной производственной деятельности, один из которых называется собственником средств производства. Вот этот – один как раз и представляет собой наиболее загадочную фигуру, роль и место которой в производственном коллективе необходимо выяснить, прежде всего.
Являясь собственником средств производства, капиталист должен самостоятельно использовать их в процессе своей производственной деятельности, чего он, конечно, не в состоянии выполнить физически.
Являясь участником совместной производственной деятельности, капиталист вправе потребовать от всех остальных равного с ним вклада в средства производства, о чем он, однако, расчетливо умалчивает.
Оказывается, далеко не все благополучно и однозначно обстоит с частной собственностью на средства производства. Действительно, ни беглый раб, ни беглый крепостной даже в своих мыслях не замахивались на священную и неприкосновенную, якобы, собственность рабовладельца и феодала в виде средств производства, стремясь убежать от нее как можно дальше. Однако собственники, действуя самым жестоким образом, каждый раз водворяли раба и крепостного на прежнее место, вынуждая их с помощью насилия совместно использовать принадлежащие им, собственникам, средства производства. Вот так и капиталист, используя всевозможные методы угнетения, вплоть до прямого насилия, не позволяет рабочим прекратить совместное использование принадлежащих ему, капиталисту, средств производства. Да и крови на этой почве все они пустили друг другу совсем не мало.
Налицо избирательное отношение самих частных собственников к различным составным частям своей собственности. Совместное использование принадлежащих им средств производства не только позволительно, но и весьма желательно. Что касается собственности в виде непомерной роскоши, то в этом случае ее совместное использование является недопустимым. Никто и никогда, однако, не делает никаких исключений, настойчиво рассказывая пространные басни о святости и неприкосновенности частной собственности. Для того, чтобы выяснить причину такого несоответствия, обратимся к формам собственности свойственным различным общественно-экономическим формациям.
Рабовладельческая форма собственности – это собственность на рабов и на совместно используемые с ними землю и орудия труда, феодальная форма собственности – это собственность на крепостных и на совместно используемые с ними землю и орудия труда, капиталистическая форма собственности – это частная собственность на совместно используемые с рабочими средства производства.
Заметив, что земля и орудия труда являются, в соответствии с существующими на сегодняшний день представлениями, средствами производства, произведем соответствующие изменения в последовательности форм собственности.
Рабовладельческая форма собственности – это собственность на рабов и на совместно используемые с ними средства производства, феодальная форма собственности – это собственность на крепостных и на совместно используемые с ними средства производства, капиталистическая форма собственности – это частная собственность на совместно используемые с рабочими средства производства.
Представляется целесообразным выяснить разницу между капиталистической частной собственностью и собственностью в остальных случаях. Частной свою собственность буржуазия назвала еще тогда, когда она боролась с произволом самодержавной власти. В тех случаях, когда ей удавалось обуздать эту самую власть, буржуазия строго указывала ей на то, что ее, буржуазии, собственность, в отличие от собственности дворянства, является собственностью частной, а потому – священной и неприкосновенной. Тем самым, буржуазия отделяла свою собственность от собственности дворянской, являвшейся результатом милости самодержавной власти. Отсутствие принципиальной разницы между собственностью и частной собственностью позволяет использовать более предпочтительное во всех отношениях понятие собственность. По этой причине, представляются бессмысленными все рассуждения о происхождении частной собственности, так как понятия собственность и частная собственность являются понятиями тождественными. Возникла необходимость внести очередные изменения в последовательность форм собственности.
Рабовладельческая форма собственности – это собственность на рабов и на совместно используемые с ними средства производства, феодальная форма собственности – это собственность на крепостных и на совместно используемые с ними средства производства, капиталистическая форма собственности – это собственность на совместно используемые с рабочими средства производства.
Содержания различных форм собственности образуют собой следующую последовательность: средства производства и рабы – средства производства и крепостные – средства производства. Эта последовательность выглядела бы более объяснимой, если бы можно было добавить рабочих к собственности капиталиста или, напротив, удалить рабов из собственности рабовладельца и крепостных – из собственности феодала. Для выяснения необходимого действия выделим в содержании каждой формы собственности две составные части. Одна из них – это собственно средства производства, которые, как постоянную составную часть, вынесем за воображаемые скобки. В скобках останется в чистом виде переменная составная часть форм собственности, которой является человек. Его изменения выглядят следующим образом: раб – крепостной – ?. Образовавшаяся последовательность склоняет к тому, чтобы добавить рабочих к собственности капиталиста и получить тем самым полностью понятную последовательность в виде: раб – крепостной – рабочий. Вот такое, весьма заманчивое по своей простоте и логичности решение, которое, однако, будем иметь в виду до выяснения практического смысла собственности на человека.
Если собственность на человека имеет практический смысл, то раб должен был работать на рабовладельца под палящим солнцем или проливным дождем до полного изнеможения без возмущения и даже малейшего ропота. Если должен был только потому, что являлся собственностью, то зачем, спрашивается, надо было заключать раба в колодки и держать постоянно занесенную над ним плеть? А затем, что только с помощью самого жестокого насилия и самых жестких форм угнетения можно было получить его согласие на практически безвозмездный каторжный труд. Никаким другим образом нельзя было заставить раба трудиться в нечеловеческих условиях, даже тысячу раз назвав его собственностью. Подобные рассуждения с соответствующими оговорками будут полностью справедливыми в отношении крепостного и рабочего. Оказывается, что собственность на человека вообще не имеет никакого практического смысла, так как он только лишь подчинялся непомерным требованиям из-за постоянно довлевшего над ним насилия. Полученный результат вынуждает удалить раба из собственности рабовладельца и крепостного – из собственности феодала в процессе внесения очередных изменений в последовательности форм собственности.
Рабовладельческая форма собственности – это собственность на совместно используемые с рабами средства производства, феодальная форма собственности – это собственность на совместно используемые с крепостными средства производства, капиталистическая форма собственности – это собственность на совместно используемые с рабочими средства производства.
Практический смысл собственности на совместно используемые средства производства равен практическому смыслу собственности на человека. Если раб никогда не согласится добровольно работать на предлагаемых рабовладельцем условиях, пусть тот хоть тысячу раз назовет раба собственностью, то он также никогда не согласится добровольно работать на предлагаемых рабовладельцем условиях, пусть тот ту же самую тысячу раз назовется собственником совместно используемых средств производства. Подобные рассуждения с соответствующими оговорками будут полностью справедливыми в отношении крепостного и рабочего. В этой связи возникла очередная необходимость произвести еще одно изменение в последовательности форм собственности.
Рабовладельческая форма собственности – это полностью бессодержательное понятие, феодальная форма собственности – это полностью бессодержательное понятие, капиталистическая форма собственности – это полностью бессодержательное понятие.
Это означает, что в человеческой истории никогда не было рабовладельческой, феодальной и капиталистической общественно-экономических формаций. Не было также рабовладельцев и рабов, феодалов и крепостных, не существуют в настоящее время капиталисты и рабочие, а были и есть только лишь участники совместной производственной деятельности, необходимым условием осуществления которой является насилие и угнетение.
Где насилие, как известно, там и власть, а где власть, там всегда отношения господства и подчинения. Последовательность: раб – крепостной – рабочий убедительно свидетельствует о том, что со временем менялись степень насилия и методы угнетения, используемые одним участником совместной производственной деятельности в отношении остальных. В этом смысле можно выделить три отдельных периода в истории человечества, а последовательность: раб – крепостной – рабочий позволит назвать эти периоды, используя уже сложившуюся терминологию. Первый из них – это период рабовладельческих условий совместной производственной деятельности, второй – это период феодальных условий совместной производственной деятельности, третий – это период капиталистических условий совместной производственной деятельности.
Где насилие, как известно, там и власть, а где власть, там всегда распределение. Единоличная власть предполагает единоличное распределение. То есть, распределение результатов совместной производственной деятельности является самостоятельным, не зависящим от права собственности на человека и на совместно используемые средства производства, отношением. Получается, что власть и собственность есть понятия тождественные. О власти мы говорим, имея в виду отношения общественные и централизованное распределение некоторой части совокупного результата общественного производства. О собственности, – имея в виду отношения между участниками совместной производственной деятельности и единоличное распределение ее результатов. Единственно правильным будет, однако, говорить о власти и тогда, когда имеем в виду отношения между участниками совместной производственной деятельности и единоличное распределение ее результатов
Вот и добрались до той самой общей основы, на которой покоится несправедливость отношений между участниками совместной производственной деятельности и между участниками советской системы тотального централизованного распределения, которой является единоличное распределение. Следует заметить, что характер этих отношений очень напоминает характер отношений между преступником и его жертвой.
Именно и только право единоличного распределения является для так называемых частных собственников священным и неприкосновенным, которое они скрывают за семью каиновыми печатями и берегут его от посягательств со стороны остальных, как Кащей – собственную смерть. Достаточно, не прибегая к экспроприации и обобществлению, равно как и к другим кошмарам и ужасам пролетарской революции, лишить их одной только возможности осуществлять единоличное распределение, как тотчас все они превратится в равноправных со всеми остальными участников совместной производственной деятельности. Чтобы избежать подобной участи они будут сочинять новые пространные басни о святости и незыблемости своего права единоличного распределения на основе их единоличной власти над остальными участниками совместной производственной деятельности. В действительности так называемые частные собственники поделили между собой специфическую среду обитания человека, находясь в которой, каждый занимается деятельностью направленной на удовлетворение материальных и иных своих потребностей. Тем самым так называемые ограничили жизненное пространство для многих других.
Неразрывная последовательность: раб – крепостной – рабочий убедительно подтверждает историческую правоту Дюринга, утверждавшего о том, что наемный труд – это остаточное белое рабство. Действительно, осталось все: чрезмерная продолжительность рабочего дня, вредные и опасные условия труда, более чем недостаточная заработная плата, насилие и угнетение.
Однако наиболее образованная часть российского дворянства не восприняла основанные на здравом смысле утверждения Дюринга, а всецело положилась на никчемные советы Маркса, полностью доверившегося гегелевским бредням в виде изобретенной тем диалектики. В первую очередь устранили после Октября 1917 года несуществующую частную собственность на совместно используемые средства производства. Затем вчистую искоренили реальные товарно-денежные отношения, необходимые для развития человеческого общества, как система кровообращения необходима для живого организма или круговорот веществ в природе – для животного и растительного мира. К несправедливости в человеческом обществе товарообмен имеет такое же отношение, какое имеет, например, та же самая письменность. В результате совершенно безответственных действий тотчас оказались у разбитого корыта в виде натурального хозяйства, с которого начинали весьма и весьма отдаленные наши предки. Тотальное централизованное распределение совокупного результата общественного производства исключает возможность использования другого образа хозяйствования за исключением заведомо неприемлемого во многих отношениях неуправляемого самопроизвольного процесса в общественных и экономических отношениях, который и приключился в качестве агонии обреченного общественно-экономического строя. Были сторонники еще более решительных действий, предлагавшие полностью отказаться от денег и перейти к натуральному распределению продуктов труда. Если бы такое произошло, то тогда ладно пригнанные телогрейки и не на одну ногу подходящего размера галоши имели бы только члены Политбюро. Поэтому нет никакого смысла искать возможность дальнейшего совершенствования общественной и экономической организации в области несуществующих отношений собственности на совместно используемые средства производства.
Таким образом, только устранение единоличного распределения результатов совместной производственной деятельности позволит получить продолжение, просматривающейся в истории развития производственных отношений последовательности, которое обозначено вопросительным знаком: раб – крепостной – рабочий – ?.
В.Я. Мач.
Предыдущий текст (там же ссылки)
|
